РЕЛАКСАЦИОННЫЕ
ТЕКСТЫ
Сказки, небылицы, несуразицы – три
сестрицы – любили в жмурки да в прятки играть. Несуразица вечно считалки
сочиняла, да так, чтоб не водить и никого не искать, а самой прятаться.
Хитрющая сестрица!
Пряник,
баранка, бублик, сушка; тертый калач – не плачь. Мы тебя больше не считаем, ты
водишь в самом начале.
Бурый медведь сидит на бревне, волк – на пне, на
пригорке – лисица, на ветке – птица, еж – на земле, белка – на елке. А ты,
заинька, где петлял? Тебе и водить.
На руке пять пальцев: большой, указательный, средний,
безымянный, а мизинцу – водить, по углам ходить.
Кадры и кадрики,
упражнения для развития фантазии и воображения, мультяшки-анимашки:
Кузнечик так
напрыгался и наигрался, что сел коленками назад.
Червяк-землекоп
хотел открыть рот, чтобы речь сказать, а птица, пролетая, схватила его за
хвост, проглотила. Так исполнилась птичья мечта.
Светлячок-звездочет
ночью прыгнул за порог, хотел звезды сосчитать, но умел считать до ста. А
звездам – нет числа.
Навозная муха
летела и романсы пела. Сфальшивила – и в грязную кучу села.
Сова филина
жить учила, да про время забыла.
Дятел в
красном жилете по дереву стучал. Мимо сорока пролетала и подумала – пожар. Весь
лес всполошила, всех напугала.
Рыба в озере
озорничала, плескалась и на крючок
попалась.
Роса
долго-долго плакала и слезами всю траву на лугу закапала.
Лопух-рваные уши
хвалился своим большим зеленым листом. Ревень, парень молодец-удалец, победил
его. Вот такой конец.
Качели
скрипели, вверх-вниз летели. На высоте дети замирали и млели, внизу – хохотали
и смелели.
Одуванчик
заботился о себе, сдувая пылинки со шляпки, и стал лысым.
Ромашка,
шелестя белыми листочками, приглашала в гости “погадать на короля”.
Колокольчик
голубой все звонил-звонил: «Пора домой!». А кого звал – не знал.
Иволга в
саду вишню ела на лету. А чучело птицу гоняло:
пустыми рукавами, как руками, ими махало.
Гриб-старик
ругал приемную дочь – бледную поганку. Она только сильнее бледнела, потом упала
– и уже не встала.
Тритон все
спрашивал: «Где он?» да «Кто он?». Он подрос – встал тот же вопрос. Неподвижная
и ленивая амёба так хохотала, что разделилась. Она этому очень удивилась.
Симфония
жизни лесной вроде немая, но нет ей конца и края.
Импровизации
Евы Ста
СКАЗКИ
Про муху
(на звуки Ж,
ш, щ)
Ева
Ста
Неожиданно
для себя муха попала в железный желобок для стока дождевой воды. Она лежала
кверху брюшком, поджав лапки, и жалела себя: «Ах, какая я бедняжка,
бедняжечка!» Ей было ужасно и жутко. Вспоминалась вся прежняя жизнь: как бил ее
мужик, била баба. Какая-то женщина, отгоняя
ее от жареного мяса, поливала какой-то жидкостью. Она сама билась
о стекло и не могла выбраться из липучих лент, похожих на жалюзи. «Ах, я
бедняжечка!» Голова ее кружилась от страха и безнадежности положения. А здесь,
рядом с ней, в кружении проходила своя и чужая жизнь.
Жук и жаба играли в жмурки возле лужи,
над которой роились маленькие мошки и всякая другая мошкара. Жасмин и жимолость
прожужжали друг другу уши о жаре. Ежик пробежал на своих коротких ножках с
оранжевым рыжиком на спине, сопя носиком: «Чух-чух,
тяжело!» Стриж чистил клюв о траву, словно ее косил: «Жик-жик.»
А слышалось: «Я не чиж.» Журавли
торжественно раскланивались друг другу при встрече. Высоко в небе жаворонок ждал
свою подружку – жар-птицу. На пеньке свернулся уж кольцом, греясь на солнце.
Ему жеманно улыбалась бледная поганка. Жуликоватая умная ворона пыталась
стащить яркую бумажку. Женьшень прятался от солнышка в тень. В саду в жезлонге расположилась, прикрыв глаза, жена, а возле нее
стоял муж, похожий на жреца - издалека, а вблизи - это был настоящий паж.
Женщина видела мираж: она в Париже, возле Эйфелевой башни, похожей на жирафа.
Муха
отметила про себя: «Какое брожение возникает в голове, когда думаешь и слышишь.» И тут же представила межу, где
созревала ежевика, услышала, как в саду падает лист. Он почему-то уже желтый, а
в траве лежит желудь.
Внезапно подул теплый ветер и в своем
порыве пожалел муху – перевернул ее. Она встала на ножки, сказала: «Благодарю!»
Ветер даже не услышал, он полетел дальше, напевая: «Ну и сильный я ветрища.»
Муха сделала себе легкий массаж и тоже
полетела, не зная куда и
зачем. Так уж у них ведется. Такая у мух судьба!
Кругом шла жизнь, похожая на праздник!
Все светилось, ворковало, сверкало, жужжало, журчало, кружилось, пело и
танцевало зажигательный жок. Лето было в разгаре, словно раскрутился клубок из
сутажа. Далеко впереди маячил к осени вираж. Художник еще рисовал летнюю
картину. Пчела летела в улей и пела песню: «Жа-жа-жа,
жи-жи-жи, жу-жу-жу, я домой
лечу!». Жестянка, брошенная во дворе, гремела: «Жесть-жесть, тянь-тянь, янка-янка! Солнышко не
может ужалить меня жгучим своим лучом.»
Собака Жека
сторожила жилище и что-то жевала, задумчиво глядя вдаль. Желанной кости у нее
сегодня не было, зато в доме был порядок.
На главную